Традиционная точка зрения, согласно которой правители Феодоро принадлежали к ветви армяно-византийского рода Гаврасов, сегодня оспаривается, причем основанием служит отсутствие упоминаний в документах. Взамен выдвигается еще менее обоснованная версия, согласно которой правящая в Феодоро династия возникла благодаря брачным союзам неких представителей местной знати (на роль которых в первую очередь претендуют черкесские князья) с принцессами из семейств Палеологов и Комнинов.
Попытаемся объяснить причины почти двухвекового «выпадения» родовой фамилии из документов и запутывающие ситуацию случаи употребления прозвища «Черкес» рядом с именами некоторых представителей семейства.
Перечислим эти случаи:
а) Если Мария, княгиня Молдовлахии, оставила дважды собственную подпись как Мария Палеологиня Асанина, и если ее все же в известной, и весьма путаной, летописи назвали «черкешенкой»(1);
б) Если принять предположение Байера, что Иоанн «Тсиаркас» (Черкес), похороненный в Трапезунде в 1435 г., есть отпрыск мангупской династии;
в) Если черкесами называли алан-асов (Айбабин А.И., Герцен Г.А.), а соседство их с адыгами привело к употреблению общего этнонима «черкес»;
г) Если последний султан династии мамлюков Кансух аль-Гаври (1501-1517), выходец из Крыма и носитель фамилии Гаврас, все же назван «черкесом» -
то получается, что в перечисленных случаях прозвание «черкес» и «черкешенка» адресовано представителям правящего дома Феодоро и Готии, другими словами, оно стало обиходным эквивалентом прозвания «готы», точнее, готской воинской аристократии. Действительно, есть нечто общее между воинской аристократией у черкесов и у готов. И тех и других, как доблестных воинов, призывали на службу государи других стран. Готов-воинов оценили в Византии. Черкесов призывали на воинскую службу в Египет, Сирию, Иорданию.
Так, в период конца IX - начала XVI веков наблюдается военная экспансия или военное отходничество значительных групп адыгов на Ближний Восток, в Северную Африку и Древнюю Русь. Это обусловлено двумя основными факторами:
- сохранением у черкесов ярко выраженных элементов военной демократии, что способствовало культивированию военного искусства и военных доблестей;
- феодальной раздробленностью черкесских княжеств и отсутствием централизованного государства.
Наиболее значительно черкесская диаспора того периода была представлена в государстве мамлюков Египта, Сирии и Палестины. Султан Калаун, черкес по происхождению, правил Египтом с 1280 по 1290 год. Его личная гвардия состояла из адыгов. Он закупил у золотоордынских монголов 12000 невольников-адыгов, доведя численность своей гвардии до 15000 мамлюков.
Впоследствии созданная и хорошо обученная им личная гвардия не раз одерживала блистательные победы над врагами Калауна. В 1382 году к власти в Египте пришла черкесская династия, правившая до 1517 года. За 135 лет в султанате значительно выросло и адыгское население. Современники нередко называли Египет «черкесским».
Как воспитывали воинов-черкесов на родине? Здесь надо обратиться к феномену аталычества, в соответствии с которым отпрыски знатных семей отправлялись на воспитание черкесам. Поскольку аталычество было связано с большими трудовыми и материальными затратами, оно получило распространение только в верхних слоях общества. В XI веке на Кавказе этот институт начал феодализироваться, сделался одним из способов установления отношений сюзеренитета - вассалитета. Передавая ребенка на воспитание, феодал расширял круг своих вассалов, зависимых крестьян, а те приобретали сильного покровителя, под защитой которого они могли не опасаться соседей.
Аталык должен был, прежде всего, научить своего подопечного соблюдать существующие в обществе нормы поведения, придерживаться требований этикета; знакомить с верой и народными обычаями, с порядками, господствовавшими на народных собраниях, и т.д. Как правило, весь этот комплекс мер вместе с выучкой военному искусству имел смысл подготовить воспитанника к будущим обязанностям и правам правителя.
Дюбуа де Монпере так сформулировал в главе «История черкесской нации» отличительную особенность этого народа на фоне окружающих, уже сформировавшихся государств. «Обычно представляют себе черкесов сборищем разбойников и дикарей без веры и закона; думая так, ошибаются. Современное состояние Черкесии знакомит нас с цивилизацией Германии и Франции во времена их первых королей. Это - образец феодальной рыцарской аристократии средних веков, героической аристократии античной Греции» (2).
Рисунок 1. Черкесский и кабардинский князья. Серия «Земля Кавказа». Художник неизвестен.
Он рассказывает, что князья имеют обыкновение поручать своих сыновей в юном возрасте вассалам, которые поселяют их у себя и обучают их всевозможным телесным упражнениям, верховой езде, различным хитростям, необходимым в опасных походах; это вызывает в памяти пример Пелея, отдавшего Ахиллеса на воспитание кентавру Хирону. С этим обычаем встречаешься еще и сейчас, как и во времена Интериано. Подобная система воспитания существует также у абхазцев и у части грузин. Родители не оплачивают воспитателю, «аталыку» по-турецки, ни его труды, ни содержание ребенка; но когда ребенок достигает юношеского возраста, он отдает своему аталыку, пока он находится в его доме, лучшую часть добычи, которую он может захватить во время грабительских набегов или на войне. Воспитатель преподает также своему ученику великое искусство красноречия и рассудительности, чтобы тот мог блистать на собраниях или импровизированных местных советах, где обсуждаются интересы нации.
Обычай аталычества соблюдался в Крымском ханстве, о чем сохранилось гораздо больше сведений, чем о нравах правящего дома княжества Феодоро. Осев на крымской земле, пришельцы-татары восприняли многие обычаи прежних правителей; вероятно, среди них и обычай отправлять сыновей на воспитание к черкесам (а дочерей - к их женам).
Согласно записке Шагин-Гирея, последнего крымского хана, первым воспитанником черкесов являлся не кто-нибудь, а сам великий золотоордынский хан Узбек: «711-го (года) во времена Тохтага-хана, черкесы взяли для воспитания Азбек-султана, родного племянника помянутого хана; когда же Тохтага-хан умре, а брат его заступил место, то с тех пор и поныне во всяком племени черкесском воспитают султанов и по большей части все султаны, государи наши, суть вскормленники оного народа» (3).
Рисунок 2. Черкесские князья и аристократы. Художник неизвестен, начало XIX в.
В 40-60 годах XVII века, согласно материалам Эвлия Челеби, каждое черкесское племя имело у себя по чингизиду, надеясь усадить на крымский трон своего ставленника. «Когда он (от нас) уйдет, - заявляли темиргоевцы, - это, может быть, станет залогом дружбы, он станет ханом, и нам от этого будет польза» (4).
Автор последней трети XVII века Хюсейн Хезарфенн: «И если у хана рождаются сыновья, то для воспитания, а также чтобы засвидетельствовать свою покорность, (черкесские беи) берут их и воспитывают до совершеннолетия. Некоторые сыновья ханов живут в этих местах до тех пор, пока не станут взрослыми... После совершеннолетия хан-заде, так же как своему отцу, оказывает почтение и своему (воспитателю) аталыку. Если воспитанный таким образом хан-заде получал от великого государства власть, то старался своего аталыка и молочного брата обогатить больше, чем других» (5).
Анонимный турецкий автор писал в 1740 г.: «Ханских детей мужского пола отправляют на Кавказ, откуда они возвращаются в родительский дом уже парнями» (6).
Итак, напрашивается вывод, основанный на аналогии: как дети татарских ханов не становились черкесами, так и готские княжичи не становились подданными своих воспитателей. Прозвание «черкес», связанное с прохождением суровой воинской школы у черкесских аталыков и с почтением к ним со стороны воспитанников, не означало для них отказа от собственной генеалогии и от статуса сюзеренов.
Рисунок 3. Монограмма рода Гаврас, на печати Константина Гавраса, XII в http://graal.org.ua/images/stories/images/gavrasgen4.jpg
Остановимся на феномене отказа от упоминания родового имени Гаврас, каковой в течение определенного времени (конец XIV-XV вв.) действительно имел место и объяснялся исключительными обстоятельствами в истории рода. Это был отказ в пользу употребления иных, более высоких – имперских имен родства. Действительно, представители династий, захватившие верховную власть, как правило, перестают употреблять фамилию, покуда они эту власть сохраняют. Известны несколько ветвей Гаврасов, занимавших высокие должности в Трапезунде, Константинополе, Мистре (Морея – Пелопоннес). Но только крымская ветвь в лице ее представителя, князя Алексея 1, сумела реализовать задачу – стать верховным правителем независимого государственного образования - Феодоро. Само по себе это повлекло неупотребление фамилии (кто называет властвующего царя, короля или князя по фамилии?). Так, на наш взгляд, поступил Алексий 1. Иоанн Евгеник (1446-47) в «Эпитафии княжичу» восхваляет родителей мальчика - Иоанна, князя Хазарии (Феодоро) и сына Алексия Великого, – и Марии, со стороны отца происходившей от Асанов и Палеологов и со стороны матери от Цамблаконов. При этом, возвеличивая отца Иоанна полным набором эпитетов: «Кто же не знает о великом Алексии, муже страшном и сильном в боях, остром разумом и еще более быстром в действиях?..» (7), он тщательно избегает назвать его родовым именем.
Рисунок 4. Плита из крепости Фуны (1459), с монограммами правителей Феодоро и двуглавым орлом.
Известно, что правитель Феодоро поставил более амбициозную задачу – породниться с имперскими династиями Палеологов, в свою очередь породненных с родом болгарских царей Асанов, и с Комнинами. Все это создавало легитимные основания для того, чтобы претендовать на византийское наследие.
Формирование клановой структуры византийской правящей элиты привело к появлению достаточно сложных патронимов, объединяющих сразу несколько родовых имён. Этот процесс достаточно ярко проявился в патрониме Михаила VIII, который носил сразу четыре родовых имени Комнин, Дука, Ангел, Палеолог (8).
Рисунок 5. Двуглавый орел – герб императорского дома Палеологов.
Данные упоминания представляли собой весьма существенный аргумент в легитимации власти. Именно указание на родственную связь с представителями нескольких династий, свидетельствуя о преемственности провинциальных правителей прежним императорам, становилось необходимым условием для признания легитимности власти правителя.
Такое право давало родство по женской линии, поскольку «в Византии было принято брать в качестве патронима имя супруги или предка по матери» (9). Поэтому спрос на титулованных принцесс на закате Византии неудивителен. У мангупских принцесс были достойные женихи; можно назвать брак Марии, дочери Алексея, с Давидом Комнином в 1426 (или 1429) гг., брак Марии, дочери или сестры Исаака, со Стефаном III Великим в 1472 г., готовившийся брак сына Ивана III с дочерью Исаака. Родство с Палеологами подтверждается династическими плитами с изображением двуглавца (1425, 1427, 1459 гг.). Мария, супруга Стефана Великого, княгиня Молдовлахии, дважды оставила свою подпись – Мария Асанина Палеологиня, господарыня Молдовлахии, - на иконе, подаренной монастырю Григориат на Афоне, и в виде монограмм и символов обеих византийских фамилий, вышитых на погребальном покрове, хранящемся в монастыре Путна.
Рисунок 6. Двуглавый орел на погребальной пелене Марии Мангупской, жены Стефана Великого (+1477).
Рисунок 7. Герб графского рода Головиных, потомков Ховриных (Гаврасов?), двуглавый орел на щитке в центре герба может указывать на связь с Византией.
В этом ряду логично выглядит еще одно сообщение из родовых преданий перешедшего на службу российских самодержцев остзейского рода фон Лауниц. Согласно одному из них, первый из Лауницев появился в Москве в свите племянницы последнего византийского императора и жены великого князя Московского Софьи Палеолог, прибывшей из Италии, в 1472 году. Подобно Константину Гаврасу («дяде» или родственнику невесты) он мог претендовать на родство в случае, если его супругой действительно стала дочь «ауфента» самодержца Исаака. Если это так, то после падения Феодоро в 1475 году и гибели старших представителей династии супруги могли прибавить к своей фамилии родовые имена последних императоров Византии. Один из представителей рода, русский эмигрант Игорь фон дер Лауниц сообщал о письме Теодориха Иоанна Шмидта дер Лауница Комнина Палеолога (1680-1751) от 14 апреля 1711 года российскому императору Петру I, в котором тот именовал себя титулярным правителем Феодоро, Готии и Алании (10).
Сам Игорь фон дер Лауниц писал румынскому исследователю Н. Банеску, что правители Феодоро происходили из рода Гаврасов (11). При этом, называя себя последним потомком князей Феодоро, он использовал фамилию Комнин-Палеолог (12). Это подтверждает наше предположение, согласно которому, став государями, «самодержцами», Гаврасы отказываются от употребления своей фамилии (хотя последняя подразумевается и сохраняется у менее амбициозных представителей рода). Только родственные связи с представителями императорских династий могли свидетельствовать о преемственности и, следовательно, легитимности власти правителя.
Примечания:
(1) Главный удар по репутации Марии Асанины Палеологини нанесла “анонимная молдавско-немецкая летопись 1457-1459 гг.”, где она названа «черкешенкой». Но эта информация – настоящее «армянское радио», где девочки перепутаны с мальчиками и прочие сведения – образец искажения, о причинах которого можно только догадываться.
Я посмотрела в Интернете информацию о Стефане Великом по-румынски. И в разных местах повторялось сообщение о его женах и детях. Первая жена – Анна Олельковна, ее дочь Елена стала женой Ивана молодого, сына Ивана III; вторая жена Мария, княжна мангупская; в браке родились два сына близнеца: один из них, Ильяш, скончался вскоре после рождения, другой, Богдан - спустя шесть лет. Третья жена - Мария Войчита, дочь князя Валахии: в браке родились две дочери и сын Богдан.
Таким образом, анонимный хронист из двух Марий сделал одну, приписал ей двух дочерей (Марии Войчиты), при этом назвал их близнецами, перепутав сыновей Марии Мангупской с девочками. Путанице способствовало, и то обстоятельство что оба сына носили имя Богдан. Это, видимо, объясняется тем, что Стефан хотел назвать сына в честь отца – Богдана II – именно Богданом. И после кончины первого Богдана это имя перешло ко второму сыну, который станет соправителем отца за шесть лет до кончины Стефана Великого и наследником престола под именем Богдана III.
Румынские историки, начиная от знаменитого Николая Йорги, автора программной книги «Византия после Византии»(Byzance après Byzance, 1911), чтут память супруги Стефана Великого - княжны Мангупской Марии Асанины Палеологини. Принадлежавшие ей предметы и, прежде всего, вышитый ею погребальный покров, где на языке символов изложена концепция «странствующего царства» и бремени византийского наследия, стали предметом глубокого и серьезного разбора в последнем выпуске Etudes Byzantines et post-Byzantines, Bucuresti, 2006 г.
И тем более странно выглядят на этом фоне некоторые наши соотечественники, как будто озабоченные обратной целью – как бы упростить и унизить носителей доставшегося им духовного наследства.
(2) Дюбуа де Монпере. Путешествие вокруг Кавказа. - Пер. с франц. Данкевич-Пущиной. – Сухуми, 1937.
(3) Историческое обоснование притязаний крымского хана Шагин-Гирея на черкесов и абазинцев. 23 декабря 1779 г. // Черкесы и другие народы Северо-Западного Кавказа в период правления императрицы Екатерины II. Т. II: 1775-1780 гг. Нальчик: «Эль-Фа», 1998. С. 409-410.
(4) Челеби Э. Книга путешествия. Вып. 2: Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья. М.: «Наука», 1979. С. 74.
(5). Хезарфенн Хюсейн. Изложение сути законов Османской династии... См.: http://www.vostlit.info / Texts / rus4 / Hezarfenn / frametext.htm.
(6) Губоглу М. (Бухарест) Турецкий источник 1740 г. о Валахии, Молдавии и Украине // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. М., 1964. С. 152.
(7) Спиридонов Д. С. Заметки по истории эллинства в Крыму // ИТОИАЭ. - Т. 2. - Симферополь 1928. - С. 93.
(8) О развитии данной тенденции в эпоху Палеологов см.: Шамгунова Т.А. Родственные и межклассовые связи поздневизантийской аристократии // Античная древность и Средние века. 2003. Вып. 34. С. 355 — 379.
(9) Mallat P. Palaiologos family after 1453: the destiny of an imperial family //The Genealogist. – 1981. – N 2. – P. 151.
(10) Claudino M. Marques. Ordem Imperial Constantiniana de S. Jorge//Almanaque Bertrandd nº 53.
(11) A. Vasiliev. The Goths in the Crimea. Cambridge, Mass., 1936 – р. 200-201
(12) См. например: Комнен-Палеолог І. Звільнення Кам'янця-Подільського від більшовиків у 1918 році // За Державність. - Торонто, 1966. - №.11. - С.65-72
Традиционная точка зрения, согласно которой правители Феодоро принадлежали к ветви армяно-византийского рода Гаврасов, сегодня оспаривается, причем основанием служит отсутствие упоминаний в документах. Взамен выдвигается еще менее обоснованная версия, согласно которой правящая в Феодоро династия возникла благодаря брачным союзам неких представителей местной знати (на роль которых в первую очередь претендуют черкесские князья) с принцессами из семейств Палеологов и Комнинов.
Тайны истории