Ранним утром 29 мая 1453 года, после четырехчасового боя османским янычарам удалось ворваться в осажденный Константинополь. Жители византийской столицы увидели красный османский штандарт на городских стенах и услышали торжествующий клич: «Город взят!». Осада Константинополя, длившаяся 53 дня, закончилась победой турецкого оружия.

Более семи недель защитники города противостояли многократно превосходящей их как по численности, так и по техническому оснащению Османской армии. Константинополю удалось выдержать самый тяжелый обстрел в истории Средневековья: более пяти тысяч выстрелов из пушек, отбить три полномасштабных штурма, уничтожить подкопы и осадные башни турецких инженеров. Но в последний день Византии судьба благоприятствовал османам. Когда командир итальянского отряда Джустиниани Лонго был ранен и отправился на свой корабль, чтобы получить врачебную помощь, его генуэзские солдаты побежали, сея смятение и неразбериху в рядах защитников в решающий момент штурма.

Византийский император Константин XI Палеолог, лично руководивший обороной города, попытался воспрепятствовать панике, но это оказалось ему не по силам. Деморализованные защитники обратились в бегство, погибая под саблями янычар, в надежде достигнуть спасительной гавани Золотого рога, где стояли итальянские корабли. Император вместе с ближайшими соратниками – последними представителями византийской аристократии предпочел смерть позорному бегству и погиб, защищая свою столицу.

О смерти Константина не осталось достоверных свидетельств. Все, кто находился рядом с императором, разделили его судьбу. «Император Константинополя был убит. Никоторые говорят, будто ему отрубили голову, другие – что он умер, прижатый к воротам», - эти слова флорентийца Джакомо Тетальди суммируют все, что известно о последних минутах жизни Константина Палеолога. Более подробные отчеты об этом событии, хотя и эмоциональны, но малодостоверны.

По версии византийского историка Лаоника Халкокондила, император обратился к своему родственнику Кантакузину и ближайшим соратникам со словами: «Давайте же выступим, мужи, против этих варваров», и устремился в гущу битвы, «Кантакузин, храбрый человек, погиб; самого императора Константина оттеснили… он получил рану в плечо, а затем был убит».

Другой хронист Дука сообщил о смерти Константина следующее: «Царь же, отчаявшись, стоя и держа в руках меч и щит, сказал следующее достойное скорби слово: «Нет ли кого из христиан, чтобы снять с меня голову?» Ибо он был совершенно покинут всеми. Тогда один из турок, дав ему удар по лицу, ранил его; но и он дал турку ответный удар; другой же из турок, оказавшийся позади царя, нанес ему смертельный удар, и он упал на землю». (1)

Осада Константинополя. Панорама 1453. Стамбул.

Кардинал Исидор, которому удалось бежать из Константинополя на Крит, утверждал, что отрезанная голова императора была преподнесена в дар султану Мехмеду и что ее несли перед войсками в качестве трофея, когда они возвращались в Андрианополь. Позже эта история обросла дополнительными апокрифическими подробностями. Утверждали, что император бросил свои регалии и дрался как обычный солдат, чтобы не быть узнанным, что позже его тело опознали по сапогам с двуглавыми орлами, что его голову по приказу султана водрузили на колонну близ Святой Софии, а затем, набив соломой, отправили по дворам владык мусульманского мира. Хотя свидетельства подобного рода многочисленны, нам сейчас трудно определить, где здесь реальные факты, а где фантазии средневековых хронистов и путешественников. К числу городских легенд османского Стамбула относятся и рассказы о предполагаемых могилах Константина. Они появляются спустя более чем через сто лет, после падения Константинополя и абсолютно фантастичны…

Греческий историк Александр Паспатис, проанализировав свидетельства о гибели последнего василевса ромеев, пришел к выводу, что тело императора так и не было найдено и что рассказ о его обезглавливании выдуман Исидором. По мнению Паспатиса, Константин, вероятно, был погребен в общей могиле вместе с другими защитниками города (2)

Неудивительно, что сразу же после трагических событий 29 мая 1453 года появились слухи о том, что последний император жив и вернется, чтобы спасти своих поданных. В конце горестного плача  «Падение города», сочиненном Эмманиулом Георгилесом в том же году, автор обращается к Константину Палеологу: «Скажи мне, где найти тебя? Жив ли ты или умер от своего меча? Султан-завоеватель Мехмед искал среди отрезанных голов и мертвых тел, но не нашел тебя… Некоторые говорят, что ты скрылся под правой всемогущей десницей Господа. Как хочется, чтобы ты был жив, а не мертв!».

Мехмед II въезжает в ворота Константинополя. Фаусто Зонаро.

Подобного рода настроения усиливали древние пророчества вроде «Откровения Мефодия Патарского» или «Видений пророка Даниила». В первом из них рассказывается о том, как мусульмане захватят «Романию, Киликию и Сирию, Африку и Сицилию, Каппадокию и Исаврию, а также и живущих близ Рима, и острова, красующиеся, словно женихи, и богохульно скажут: не избавятся христиане от руки нашей».

Но в самый последний момент, когда будет казаться, что христианский мир погибнет под ударами ислама, некий римский (т.е. византийский) царь, которого все считали мертвым, восстанет ото сна и поведет за собой армии христиан:

«Тогда внезапно восстанет на них царь Эллинский, то есть Римский, с яростью великой. Пробудится как человек, вставший ото сна... О нём думали люди, что он мертвый и ни на что не годен.  Тогда придёт он к ним (Измаильтянам)…от Византия в земле Асийской, в местности, именуемой Гефирой, и побьёт их.  И, обернувшись, царь соберёт народ из разных племен и нанесёт Измаилу раны великие в краях Меандра. И опять завяжет с ними бой в Хартокеране и сокрушит их там; и другие четыре битвы даст им, опустошая и истребляя их… Тогда восстанет и прогонит их (Измаильтян) из их жилищ,  и поднимет меч свой, и опустошит Ефрив, отечество их, и возьмёт в плен жён и детей их... Умиротворится земля, опустошенная ими, и возвратится каждый в землю свою, в наследие отцов своих: в Армению, Киликию, Исаврию, Африку, Элладу и Сицилию».(3)

После 1453 года это пророчество стали применять к Константину Палеологу. Говорили, будто в последний момент, когда янычары готовились убить его, Ангел Господень похитил царя, превратил в мраморную статую и скрыл в подземной пещере под Золотыми воротами. Мраморный император спит в ожидании дня и часа, когда его призовет ангел. Турки, продолжает легенда, знают об этом, но никак не могут отыскать пещеру. Поэтому она замуровали Золотые ворота, так как именно через них спящий император должен вступить в город. Настанет день, когда Бог направит на землю ангела, тот оживит Константина и вернет ему меч, с которым он сражался в день падения Византии, тот вступит в город и будет гнать турок до Яблочного древа. Другая легенда утверждает, что император спит в подземном склепе под храмом Святой Софии.  

Константин Палеолог – спящий император, из книги пророчеств Стефания Левкадия, Афины, 1838.

Таким образом, греческие легенды вводят последнего императора Византии в число сакральных фигур мировой истории – «спящих королей», среди которых король Артур, Карл Великий, Фридрих Барбаросса.

По мнению Юлиуса Эволы различные легенды о короле, впавшем в сон или в летаргическое состояние, представляют собой частные случаи «общего мифа о невидимом вселенском императоре и правителе, а также о его проявлениях. Эта тема возникает начиная с самой глубокой древности, и она тесно связана с доктриной “циклических проявлений”, аватар, то есть с проявлением в определенные моменты и в различных формах единого Принципа, который в промежуточные периоды пребывает в скрытом, непроявленном состоянии. Так, этот правитель имеет все отличительные черты воплощения самого Принципа; легенда через различные образы обязательно подчеркивает, что он “не умирает”, что он лишь удаляется в недоступное место, откуда он однажды появится снова; что он “спит” и должен рано или поздно проснуться. Так, сверх-исторический элемент накладывается на элемент исторический, превращая в символ личность реального правителя, короля. Иногда имя такого человека сохраняется, но означает уже нечто трансцендентное по отношению к ней самой».

Критский иконописец Георгий Клонцас около 1590 года изобразил эти ожидания в серии из семнадцати миниатюр. На них император спит, охраняемый ангелами, затем входит в Константинополь и коронуется в Святой Софии. Следующие миниатюры изображают его шесть побед над турками, молитву в Каппадокийской Кесарии, поход в Святую Землю, триумфальное возвращение в Константинополь. На последней миниатюре он вручает свою душу и царские регалии Богу на Голгофе. Согласно Мефодию Патарскому, это должно произойти перед приходом в мир Антихриста:

«Когда явится сын погибели, взойдет царь Римский на Голгофу, где стоит древо Креста, на том месте, где был пригвожден Господь наш Иисус Христос и ради нас претерпел желанную смерть. И снимет царь Римский венец свой и возложит его на Крест, и прострёт руки свои к небу, и передаст царство своё Богу и Отцу. И взойдет Крест на небо вместе с венцом царским» (Откровение Мефодия Патарского).

Здесь мы видим явные параллели с историей сэра Галахада и вознесением Святого Грааля:

«И с тем опустился он на колена перед престолом и стал молиться. И внезапно отлетела душа его к Иисусу Христу, и великое воинство ангелов вознесло ее к небесам прямо на виду у двоих его товарищей. И видели также двое рыцарей, как с небес протянулась рука, но тела они не видели, и та рука достигла до священного сосуда и подняла его и копье тоже и унесла на небо. С тех пор не было больше на земле человека, который мог бы сказать, что видел Святой Грааль». (Томас Мэлори. Смерть Артура).

Несмотря на мученическую смерть, Православная церковь так никогда и не признала Константина Палеолога Святым. С православной точкой зрения он был еретиком-униатом, а некоторые современники даже отказывали ему в праве именоваться императором: из-за того, что жители Константинополя не признавали униатское духовенства, официальной коронации Константина в Святой Софии так и не произошло.

Хотя церковного прославления последнего византийского императора не было, многие православные особенно русские и греки считали и считают его Святым. В Белозерских святцах (1621) под 30 мая содержится запись: «В той же день пострада благоверный царь Константин от нечестиваго турскаго царя, иже воцари себе». В русском календаре святых XVIII века из библиотеки Филимонова под 29 мая отмечается память «Константина – царя, пострадавшего от турок». (4)

Константин Палеолог принимает мученический венец. Икона Фотия Контоглу.

На иконе, написанной Фотием Контоглу (1895-1965) – одним из самых известных греческих православных иконописцев XX века – Константин принимает мученический венец от ангела. В руках его свиток со словами: «Течение совершил, веру сохранил» (2 Тим, 4:7). На другой иконе этого же автора две женские фигуры, олицетворяющие Церковь и Грецию склонились над телом императора.

Плач по Константину Палеологу. Фотий Контоглу.

Можно по-разному относиться к вопросу о признании или непризнании Константина Палеолога Святым. Но нельзя не согласиться со словами английского историка Стивена Рансимена о том, что для всех восточных христиан он стал символом верности своему долгу и что на протяжении столетий они «чувствовали воодушевление и прилив отваги всегда, когда говорили о последнем христианском императоре, покинутом своими западными союзниками, который твердо стоял в проломе стены, сдерживая натиск неверных до тех пор, пока они своим числом не одолели его, и он не пал — вместе с империей, ставшей ему саваном».

© Андрей Васильев, председатель "Общества Святого Феодора Гавраса"
© graal.org.ua

 

(1) Михаил Дука. Византийская история// Византийский временник. - 1953. - №7. - С.338-410.
(2) Donald M. Nichols. The Immortal Emperor. Cambridge University Press, 1992. – р.93-94.
(3) Истрин В. М. Откровение Мефодия Патарского и апокрифические видения Даниила в византийской и славянерусской литературах. М., 1897. Тексты. С. 5-50 (по ватиканской рукописи XVIII в.). Перевод Деревенский Б. Г.
(4) Сергий, Полный месяцеслов Востока, 1876, т. 2, с. 141 - ссылка на Филим. сн. 30 мая, №54, и с. 142 - Белоз. 516., 1621, - под 30 мая

Комментарии